Яхт-клуб на родине автора «Алых парусов»
В альбоме слобожанки, бывшей учительницы географии Т.В. Соковниной хранится копия поистине драгоценной фотографии, сделанной с оригинала 1907 года (на снимке). «Она выполнена в 70-е годы прошлого столетия моим свекром Алексеем Ивановичем Соковниным, — рассказала Тамара Васильевна. — Он работал в электросистеме Слободского, был начальником городской подстанции. Очень увлекался фотографией, многие его фотокопии старинных видов Слободского хранятся в краеведческом музее. Оригиналы брал у нашей родственницы Веры Ончуковой, они достались ей от деда».
«Но такого ракурса, как на этом фото, в краеведческом музее нет, — сообщила заместитель директора Слободского СМВЦ Т.М. Долматова. — На фото изображен фасад здания яхт-клуба, построенного в 1907 году и сгоревшего от неисправности отопительной системы в 1919-м».
Яхт-клуб вторгался на территорию Пушкинского сквера (наши современники привыкли называть его Детским парком им.Пушкина). Сам сквер создавался к 100-летию великого поэта в мае 1899 года. Поскольку в его создании деятельное участие принимал сам городской голова Валентин Петрович Куршаков, то сквер изначально был респектабельным и ухоженным местом со множеством молодых изысканных деревьев, кустарников и цветников.
А поскольку состоятельные слобожане всегда были в курсе столичных веяний моды, то после появления первых яхт-клубов вначале в Петербурге, затем в Москве, а в 1896 году в г.Вятке, подобное заведение не могло не появиться и в нашем городе. По словам Т.М. Долматовой, здание яхт-клуба в Слободском, наряду с электротеатром на ул.Вятской, можно назвать одним из двух строений культурно-досугового назначения, специально возведенных для этих целей. Яхт-клуб имел не только изысканную архитектуру (даже на фотографии она поражает воображение) — его обстановка тоже была элитного уровня. В здании размещался ресторан, бильярдная, зал на 300 мест. Всюду зеркала, мебель, обитая белым атласом. Здесь ставились спектакли, давались концерты, устраивались постоянные вечера, обеды и ужины с вином, затягивавшиеся иногда до самого утра. Конечно же, заведение было не дня бедных. Само название клуба говорило за себя — в первую очередь, вход сюда был открыт для слободских чиновников и купцов, состоятельных людей, кто владел яхтами и гондолами или мог позволить себе на них прокатиться или с шиком провести время.
Средствами клуба были членские взносы, пожертвования, доходы от платных увеселений. В него допускались только лица мужского пола, достигшие совершеннолетия. О дискриминации женщин речи не ведем, они в те времена в большей мере вели домашний образ жизни. К сожалению, краеведческий музей не располагает документами о непосредственной деятельности слободского яхт-клуба. Если предположить, что он работал по аналогии с вятским, то можно говорить о торжествах по случаю начала навигации, прогулках по реке на яхт-клубских яликах и личных гондолах, а также гулянья почтенной публики и танцы под оркестр военной музыки в заречном лесу.
А вот место, где стояло здание яхт-клуба, благодаря сохранившейся фотографии, и сегодня можно определить с точностью до метра. На его фундаменте в начале 2-й половины ХХ века было возведено деревянное здание, где до недавнего времени занимались кружковцы Детского парка. Ориентиром для этого утверждения служат воспоминания Т.В. Соковниной, а также ротонда, которую мы видим на фото неподалеку. Она стояла на мысе высокого берега Вятки вплоть до конца 70-х годов прошлого столетия. Ни один слобожанин, кому нынче за 40, не обошел ее стороной и с закрытыми глазами укажет место, где она располагалась — в детстве для каждого из нас деревянная ротонда была полутаинственным миром, куда попадаешь, едва выйдя за калитку Детского парка. В проемах между ее колоннами открывался великолепный вид на реку и заречные просторы. Глядя на сегодняшнее удручающее состояние берега, остается лишь с ностальгией констатировать: умели слобожане на рубеже XIX-XX веков создавать удобства и красоту для себя и потомков. Жаль, что со временем свидетельства об этом остаются лишь на фотобумаге.
А. Тихомирова.
«Слободские куранты»