Милое прошлое

В канун Нового года в редакцию «СК» пришло письмо от жительницы п.Октябрьский Т.И. Стариковой. В нем она рассказала о своей бабушке Настасье Николаевне Богдановой, которая родилась в 1905 году и, прожив 95 лет, скончалась на стыке второго и третьего тысячелетий. Всю свою жизнь она прожила в д.Верхнее Мочагино. Там родилась и выросла, замуж вышла за парня из этой же деревни. Он погиб в самом начале войны. Получив похоронку в августе 1941 года, Настасья Николаевна остальную жизнь прожила одна, подняла на ноги двух дочерей, а затем растила внуков.
Рассказ о судьбе простой деревенской женщины навеял душевную грусть и размышления, что каждый человек проживает под этим небом свою жизнь, но ценна она не только для него самого, но и близких ему людей. Наши бабушки и мамы, уйдя из жизни, оставили в нас добрую память о детстве, воспоминаниями о нем и поделилась Татьяна Ильинична.
«В мои школьные годы я приезжала к бабушке в деревню из города на месяц-другой каждое лето приблизительно с 1972 по 1980 гг. Что представляла собой деревня в тот отрезок времени, я и хочу описать.
Верхнее Мочагино стояло среди полей, вдали виднелись небольшие леса. Маленький пруд, две деревенских улицы, стадо овец и коров вдали в зелени полей — все это как с картинки. Кроме сенокосных, были и поля, засеянные рожью, ячменем, пшеницей. Их берегли — по полям не ездили, а ходили по одной и той же тропинке, дабы сократить путь до соседней деревни. Туда ходили в магазин за хлебом, солью, сахаром и другими необходимыми продуктами. Шли и доярки ранним утром на работу, поздним вечером возвращались домой, — чтобы, отдохнув несколько часов, вновь отправиться к утренней дойке.
Мясо, молоко, яйца, овощи были в каждом доме свои. Крестьянское подворье кормило и поило, рачительным хозяевам давало возможность скопить небольшие суммы денег. Да и те тратить было особо не на что, ведь сельские магазины 70-х годов предлагали совсем уж скромный ассортимент продуктов: соль, сахар, муку, несколько видов круп, «Завтрак туриста», кильку в томате, икру кабачковую, 2-3 сорта лежалой карамели. Еще имелись в продаже трердокаменные пряники приторные вафли. Вот и все, что можно было купить в магазине.
На крестьянском же столе было хлебосольней: окрошка, капуста квашеная и заварная, жареная и отварная картошка, яичница, грибы соленые, малосольные огурчики, топленое молоко, масло кругами, пироги с грибами, картошкой, ватрушки, блины, оладьи. Зимой в тарелках замораживали молоко, затем его натирали на терке и ели с блинами. Никогда не ломали голову над тем, чем угостить гостей. Что в доме есть — то и на стол. Мясо бывало лишь в зимний период. Не забыть вкус домашнего кваса, который готовили на пророщенном зерне, выдержанном в русской печке. Загодя для праздников в подполье настаивали брагу — для нее были специальные кадки.
Весной добавлялся подножный корм — полевой хвощ, который называли пестами. С ними пекли пироги, варили супы. Помню еще одну траву, ее называли почему-то «пучки». Хрупкие побеги отваривали, заливали квасом, заправляли сметаной. Очень вкусно! Не от голода ели траву, а, наверное, по давней привычке — голод ведь пережило в детстве все взрослое население того времени.
Работали много, практически все время посвящали труду. Спали урывками, словно бы воровато отрывали от работы несколько часов для сна. Бабушка все время хотела спать, дремала на ходу. Быть может, и не случилось бы ничего плохого в хозяйстве, если бы она вздремнула часок-другой днем, но спать днем тогда считалось неприличным. Во всяком случае, в нашей семье. Вот и стремились работать всегда, каждую минуту, стараясь переделать всю работу, которой в крестьянском доме было немерено.
Дела начинались ранним утром: в 6.30 провожали овец в поле, в 7 часов — коров, их пасли по очереди. Затем готовили немудреный завтрак, а также обед. Потом мы с бабушкой шли в огород полоть, ухаживать за посадками, поливать или в лес по ягоды. Крестьянки же отправлялись на колхозные работы. Заведено было, неведомо кем и когда, что пока не закончен сенокос в колхозе, свой домашний сенокос начинать нельзя. Поэтому спешили. Во время уборочной, посевной, сенокоса уж и совсем дел было невпроворот — работа в поле до позднего вечера.
В зимний период дела несколько изменялись. На смену огородным работам приходили заботы по дому: наносить дров, истопить печь, прибрать в доме. Зимой деревню заметало снегом, к концу зимы сугробы становились почти вровень с крышей дома.
По субботам топили баню. Воду носили из колодца на коромысле. Баня стояла в огороде, за неделю снег заметал тропинку, необходимо было ее еще и разгрести. Помывшись в бане, допоздна стирали.
А в праздники и выходные дни ходили друг к другу в гости. Входя в дом, обычно приветствовали друг друга и чинно садились на диванчик у входа. Хозяева тут же старались угостить гостя. Помню, как летом к нам в гости приезжал близкий родственник из Москвы, его ездили встречать на лошади. Отдохнув 2-3 дня, гость принимался за дела: колол дрова, помогал сенокосить. А уезжая, оставлял свой адрес, звал всех в гости. И действительно, принимал зимой полузнакомых людей, решивших побывать в столице.
Несмотря на круговорот дел в хлеву, по дому и огороду, в крестьянской избе было очень чисто. До всего доходили руки у женщин: посуда на полках и в шкафу чистая, белье вовремя выстирано, пол выметен и в доме, и в сенях, и в ограде, печь побелена, скатерти на столе чистые, половики выхлопаны. И это при том, что воду приносили из колодца, а использованную нужно было выносить на улицу. И я смею гордиться, что чистоплотность в быту — это национальная черта удмуртов. Как бы ни были стары и немощны хозяева, грязи в доме не помню ни у кого.
Не помню также, чтобы о ком-то отзывались плохо, не помню зависти, злобы, агрессии — всего того, чем так богата наша сегодняшняя жизнь. Мама моя говорила про бабушку: «Она у нас неискательная». Что значило — нетребовательная, некапризная. О других всегда заботилась и помогала.
Теперь совсем другой стала наша жизнь, с иным укладом и взаимоотношениями. До бабушкиной деревни проложена асфальтированная дорога, ходит автобус. Только вот возить ему почти что некого, ведь в деревне осталось лишь несколько домов. Как, впрочем, и от многих других деревень. В них доживают свою трудную жизнь лишь несколько пенсионеров, а незасеянные поля зарастают соснами.

Подготовила Н. Мокерова.
«Слободские куранты»